КУСОЧЕК СЫРА И НЕМНОГО ВИНОГРАДА

У одной моей клиентки в жизни было три эпизода депрессии.

Перед первым эпизодом депрессии она потеряла мужа. Нет, муж был жив и здоров, но он оказался не таким, каким она себе его представляла, и мы с ней долго сводили в единый фокус ее жизнь и ее представления о жизни.

Перед вторым эпизодом депрессии она потеряла детей. Нет, дети живы и здоровы, но они оказались не такими, какими она себе их представляла. И мы снова фокусировали ее мозг на реальности, а не на фантазиях.

Перед третьим эпизодом депрессии она потеряла всех. Как вы догадались, все, как обычно, живы, но дети выросли, и она им стала не нужна, внуки еще не появились, а муж, земную жизнь пройдя до середины, превратился в ипохондрика и больше стал думать о сердце, печени и почках, чем о жене. Клиентка осталась одна, и к ней в гости опять пришла депрессия.

Она не верила ни во что и никому. Ей хотелось накрыться белой простыней и тихонечко ползти в сторону кладбища. Просыпаясь по утрам, она лежала и ничего не хотела. Передо мной стояла задача сломить ее волю к смерти и вернуть волю к жизни. Но как? Когда человек ничему и никому не верит – он может поверить только себе. 

Я два часа уговаривал ее дойти до гастронома и попытаться там выбрать себе хотя бы какую-нибудь еду, которую бы ей захотелось. Выбрать не потому, что нужно что-то есть, чтобы не умереть от голода, а потому, что это хотя бы немного хочется. Она пошла в гастроном и купила маленький кусочек хорошего сыра, немного винограда и съела вечером все это с маленьким-маленьким удовольствием.

Так она начала выход из депрессии. Шаг за шагом. И вышла. Я просто шел рядом. Если кто-то из ваших близких умер не потому, что он умер, а потому что не соответствует и далее по тексту, то просто найдите хотя бы что-то, что может доставить вам радость, и это что-то как путеводная нить Ариадны выведет вас из тьмы депрессии к свету жизни.

Попробуйте. Не упирайтесь. Хуже не будет. Не получается у самих, я помогу.

КАК ПРАВИЛЬНО ЛЕЧИТЬ ДЕПРЕССИЮ

Однажды ко мне обратился за помощью молодой парень, азербайджанец, который работал на рынке. Очень умный. Придумал пищевой продукт, который продавался во всех киосках города. Бизнес у него отобрали, деньги не отдавали, девушки, за которыми он ухаживал, подарки брали, но ответных действий не было. Все его считали за дурачка, и никто с ним не считался.

Пришел он ко мне, сел и рассказал как все его обижают. Парадоксальность ситуации заключалась в том, что он еле вошел в кресло, настолько он был огромен, просто гора мышц. Шея как две моих ноги. И я ему не поверил, что его все обижают, и решил проверить. «Слушай, — говорю, — могу я посмотреть твои часы?». «Конечно, доктор». Снимает часы с руки и отдает мне. «Ты знаешь, — говорю я, — мне кажется, что ты мне слишком мало заплатил за консультацию, и я оставлю эти часы себе в качестве дополнительной платы за сеанс». Кладу часы в карман халата и смотрю на него. У него навернулись слезы, затряслась нижняя губа, и он дрожащим голосом сказал: «Доктор, эти часы мне подарила моя бабушка, отдайте мне их пожалуйста, я вам десять других принесу». «Нет» — сказал я, не отдам». Он сидел и грустно плакал.

«Вот что ты делаешь?» — спросил я. «Плачу» — ответил он. «А что нужно делать?». «Не знаю». «Слушай, — сказал я, — если ты меня одной рукой за шею прижмешь к стенке, из меня не только часы, из меня завтрак выпадет». «А что, можно?» — спросил он. «Нужно!». «А если поднимешься на один этаж к заведующей и расскажешь ей о моем поведении, то я с работы вылечу вперед собственного визга».

Через неделю он пришел на консультацию и сказал, что тренировался. Например, попросил у приятеля вернуть ему долг, а когда тот предложил идти мимо, поднял прилавок со всем товаром и «ушел мимо» прямо с прилавком. Долги ему отдали. Девушки стали любить и уважать.

И я потом долго встречал его счастливого на рынке, и он каждый раз со смехом говорил: «Доктор, можно я подарю Вам в благодарность часы моей бабушки». «Иди отсюда, псих недолеченный», — отвечал я ему. «Шутка, доктор, шутка, не подарю», — смеялся он. 

А к чему я это вам рассказал?

А к тому, что он обратился за помощью, чтобы справиться с депрессией и чтобы я выписал ему антидепрессанты. И я хочу сказать, что в девяти случаях из десяти не нужно справляться с депрессией, нужно справляться с теми людьми, которые эту депрессию вызывают.

О ДЕТСКИХ И ПОДРАСТКОВЫХ ДЕПРЕССИЯХ

Депрессия ― это состояние, когда очень хочется умереть, но не можешь себе этого позволить: страх, стыд, вера. Между двумя этими скалами: Сциллой — невозможностью так жить дальше и Харибдой — невозможностью что-то изменить — возникает подавленное, в буквальном смысле слова раздавленное депрессивное состояние. Жизненные тиски зажимают человека, и он сначала ничего не может, а потом уже и ничего не хочет, кроме как умереть.

Детские и подростковые депрессии мало чем отличаются от депрессий взрослых людей. В их основе всегда лежит открытая или скрытая неразрешимая жизненная ситуация. Высокая температура у детей и взрослых не отличается механизмом возникновения ― всегда в основе лежит какое-то воспаление. Кстати, депрессивные состояния у людей мало отличаются от депрессивных состояний у животных. Если животное невольно попадает в противоестественные для себя условия (например, в зоопарк) и не может ничего изменить (сбежать), оно ложится лицом к стенке, теряет интерес к еде, воде и жизни и медленно начинает умирать.

Так же и люди. Так же и подростки. Так же и дети.

Попытки врачей биологизировать депрессивные состояния и списать их на первичные нарушения обмена веществ в головном мозге не кажутся мне верными. Модные методы лечения депрессивных состояний антидепрессантами улучшают самочувствие, но редко приводят к полному выздоровлению. Правда, бывает, что случайно ситуация, вызвавшая депрессию, разрешается сама собой. Тогда человек поправляется не потому, что он пил антидепрессанты, а потому, что «зоопарк», в котором он долго жил, «закрылся», и он случайно «оказался на воле».

Таким образом, депрессия у взрослых и у детей ― это всегда вторичное расстройство. Сначала что-то плохо в жизни, а потом возникает депрессия. И желание умереть, суицидальные мысли, которые часто рассматривают как проявление и следствие депрессии, на самом деле таковыми не являются. Сначала плохо в жизни, потом попытка это исправить, потом понимание, что ты ничего сделать не можешь, потом нежелание жить, потом депрессия. Поэтому депрессия является следствием желания умереть, а не желание умереть ― следствием депрессии. Появление антидепрессантов ничуть не изменило статистику суицидов в мире.

И здесь важно вспомнить момент, на который обратил внимание основоположник современной суицидологии Аарон Бек. Он считал, что главной причиной суицидального поведения является не тяжесть психотравмирующей ситуации, а чувство безнадежности (hopelessness). Как еще ранее писал Ницше: «человек может вынести любое «как», если он знает «зачем». Теряется «зачем» ― теряется смысл переносить любые проблемы в жизни.

Какое это может иметь практическое приложение к нашей с вами жизни? Особенно когда речь идет о детях и подростках? Современные родители часто переживают, что увеличение учебных нагрузок, внешкольных занятий, необходимость выполнять какие-то домашние обязанности могут привести (довести) ребенка (подростка) до нежелания жить и суицидальных мыслей. Чем, кстати, наши с вами маленькие хитрецы, почувствовав эту нашу общую озабоченность, не преминули воспользоваться.

Помню, как в четвертом классе моя младшая дочь, будучи в гостях у бабушки с дедушкой (моих родителей), как бы невзначай сказала, что «вы знаете, мне иногда кажется, что мама с папой меня любят только в зависимости от того, как я учусь. Мне из-за этого и жить иногда не хочется». Моя мама, держась за грудь в области сердца, срочно позвонила мне и взволнованным голосом пересказала ситуацию, подразумевая, что мне нужно срочно что-то делать.

И вот вопрос, который я знаю, в подобных ситуациях беспокоит не только меня, но и многих родителей: ЧТО ДЕЛАТЬ? Если ничего не просить, не требовать, не заставлять, не контролировать, не приведет ли это к тому, что ребенок (подросток) будет делать только то, что ему нравится: смотреть видео, играть в компьютерные игрушки, а в пятом-шестом классе скажет, что в школу ему ходить надоело, и он туда больше не пойдет? Если же просить, требовать, настаивать, то не приведет ли это к тому, что ребенок (подросток) утратит радость жизни и совершит суицидальную попытку? От одной этой жуткой мысли во время консультаций появлялась дрожь в голосе у родителей, сидящих на диване напротив меня.

Что делать? Как разобраться? Как понять? Как определить золотую середину между «недодавить» и «передавить», сохраняя баланс между детскими и подростковыми интересами, объективными требованиями социума и не утратить при этом радость жизни?

Ответ прост и не прост одновременно. Чтобы правильно все понять, мы должны вернуться к главному условию суицидального поведения Аарона Бека: БЕЗНАДЕЖНОСТИ. Если мы будем требовать выдающиеся музыкальные результаты от подростка с отсутствием музыкального слуха, мы рискуем получить депрессивное состояние и суицидальные мысли, потому что он попадет в безнадежную ситуацию. Если мы будем требовать выдающихся математических способностей от ребенка на том основании, что его папа, дедушка и прадедушка были заведующими кафедрой высшей математики в университете, без учета его индивидуальности, мы можем получить депрессивное состояние и суицидальные мысли, потому что он попадет в безнадежную ситуацию.

В этом главная опасность: современные родители согласны платить огромные деньги, лишь бы погрузить своего ребенка в систему максимального информационного нагнетания, лишь бы втиснуть в ребенка всю мыслимую и немыслимую информацию, совершенно не учитывая его индивидуальные особенности. Это напоминает насилие.

У Роджерса (при всем моем осторожном отношении к гуманистической психологии) есть хорошее сравнение: «фермер не может заставить росток развиваться и прорастать из семени, он только может создать такие условия для его роста, которые позволят семени проявить свои собственные скрытые возможности».

Как писал основоположник гештальттерапии Фредерик Перлз «Не нужно толкать реку, пусть она течет сама». Ведь все, что требуется от родителей, воспитателей и учителей, это обеспечить свободный доступ ребенка к информационному потоку в широком смысле этого слова, и он впитает в себя ровно столько, сколько позволят ему его собственные потенции. Он будет аутентичен. Он будет самоактуализирован, если угодно.

Если исключить грубые случаи с недостатком информации (дети-маугли), то ребенок, воспитывающийся в естественной среде, без внешнего вмешательства сумеет компенсировать возникший информационный голод. Не страшно, если ребенку кто–то что-то не «додаст». Образующийся вакуум будет заполнен естественным путем китайским языком, интегральными вычислениями, анатомированием лягушек и тому подобными занятиями с нормальной (примитивной) точки зрения странными материями.

Страшно в данной ситуации другое. Страшно, если в ограниченную форму попытаться вложить большее содержание, чем она может вместить. Психика ребенка и подростка чрезвычайно пластична. До поры до времени она стерпит все, но рано или поздно неминуемо ответит целым залпом психосоматических нарушений в результате неспособности выдержать сверхнагрузки.

В подавляющем большинстве случаев родителям это сделать трудно. Я уже не говорю о крайних случаях взаимоотношений типа «мачеха и Золушка». Мачехе сложно понять, что она издевается над Золушкой, а Золушке сложно понять, что над ней издеваются и что в жизни есть другие варианты.

Здесь обязательно нужна третья сторона. Нужна некая «крестная». Этой третьей стороной могут и должны стать психологи, психотерапевты и, в крайнем случае, за их отсутствием, учителя. Обращение к ним за помощью в любых сложных случаях, когда вы наблюдаете у ребенка или подростка длительное (более месяца) стойкое изменение поведения, особенно сопровождающееся высказыванием мыслей о нежелании жить или суицидальных мыслей, обусловлено еще и тем, что в детской и подростковой суицидологи не принято даже пытаться отличать демонстративные, шантажные суицидальные высказывания от истинных. По умолчанию мы считаем все такие высказывания истинными. Все они заслуживают обращения за помощью к специалистам.

И только специалисты по детской и подростковой психологии могут точно разобраться, в чем причина каждого конкретного случая.

ТЕСТ НА ДЕПРЕССИЮ